Тот стремительно опустил руку между босыми ногами, вытащил - и вот на ладони у него извивается чёрно-жёлтое тело огненной саламандры.

< - Поймал! Ну разве не красавец?>

Германн отвернулся, сморщив нос: < - Он грязный. И... что это такое?>

Мальчик погладил блестящее спинку саламандры, очарованно разглядывая добычу: < - Саламандра. Они выделяют нейротоксический алкалоид саламандрин... это яд для отпугивания хищников. Но я не трогаю там, где железы, так что я в порядке.>

Германн наблюдал, как он позволяет ящерке бегать с одной руки на другую, рассматривая её, словно решая головоломку.

<- Глупо ловить того, кто может быть ядовитым.>

< - Не хочешь его подержать?>

< - Нет!>

Мальчик широко улыбнулся ему и осторожно выпустил зверька в воду. Он брёл по ручью, грязь просачивалась между пальцами босых ног... Германн растерянно рассматривал другой берег - он думал, что там небольшой лес и ограда, но вместо этого видел каменный дом и поле, кишащее дикими кроликами.

< - Это вы там живёте? >
<- Ага. Приехал сюда с родителями на лето. >

Он заглянул под лежащий на дне камень и засмеялся, глядя на толстого гольяна, проплывающего над его ногой.
<- Как вас зовут? >
<- Ньют. А тебя Германн, да? Я думаю, ты мне снишься. >
< - Нет, это ты мне снишься.>

Ньют пожал плечами, наклонился и выловил ещё одну саламандру - на этот раз чёрную, с яркими синими пятнами. Он говорил, не глядя на Германна, отдав всё внимание маленькой амфибии.

Германн раздраженно скрестив руки на змее, стараясь выглядеть уверенным в себе:

< - Да. Конечно... Давно ... там есть математические загадки, мне это нравится. >

<- Ну, может, мне снишься ты, которому снюсь я, и когда один из нас просыпается, другой гаснет - бац - как свечка, - он осторожно вернул саламандру в ручей и плюхнулся на траву рядом с Германном, - Но я не думаю, что это правда... о сновидении. О! У тебя змей?! Ты сам делал? Давай запустим? >

Германн плотно прижал змея к своей тощей груди и подозрительно посмотрел на Ньюта: < - Ты же не собираешься его сломать?>
< - Ни за что, Германн! Клянусь на мизинце! >

Он поднял руку с поднятым мизинцем, ожидая, что Германн захватит его своим. Германн протянул руку, не понимая, что делать, и, перепробовал несколько положений, прежде чем Ньют не зацепил его мизинец своим и коротко потряс.
< - Вот, видишь, я поклялся! Поехали! Держи катушку, а я буду бежать и держать его! >

Босые ноги Ньюта распугивали бабочек и кроликов, когда он бежал по лугу, неся змея над головой. Всё сработало даже лучше, чем рассчитывал Германн, и вскоре змей поднялся в воздух, послушный слабому ветру. Ньют прыгал, задыхаясь от восторга^
< - Мы это сделали! Мы отличная команда! >

< - Он в воздухе! Я его запустил! >
Ньют неловко прошёлся колесом, и пошёл пятясь, глядя из под ладони, как змей поднимается выше и выше в синее летнее небо. Он уже поднялся к кронам деревьев, когда какой-то бродячий верхний ветер резко рванул его, заставив Германна выпустить нить, и он закричал, дёрнувшись вперёд, чтобы попытаться его поймать: < - Нет, вернись! >

Германн попытался бежать, но бедро вспыхнуло болью, и он остановился, глядя сквозь разом появившиеся слёзы, как его змей врезается в верхние ветки далёкого дерева. Ньют взял его за руку и мягко потянул за собой.
< - Не расстраивайся. Мы его вернём. >

Он захромал вперёд, удивлённо глядя на Ньюта - тот отбегал на пару шагов, чтобы заглянуть в очередную кроличью нору и тут же возвращался к нему, не позволяя спешить... Так они дошли до дерева и, щурясь, стали рассматривать крону.
< - Он там - в птичьем гнезде! >

Высунув язык, Ньют несколько раз обошёл дерево, пока не выбрал низкую ветку, чтобы допрыгнуть. Он стремительно карабкался вверх, а Германн следил за ним широко открытыми глазами
< - Ты упадёшь! >

< - Не бойся! Я в порядке! Я всё время лазаю по деревьям. >

Германн шагнул вперёд и вдруг ощутил под ногой что-то маленькое и склизкое. Он посмотрел и почувствовал, как ужас поднимается в горло. Это был птенец - маленький, розовый, ещё без перьев. Германн отшатнулся, не в силах отвести взгляд от страшной синеватой головы и длинной свёрнутой шеи.

Ньют спускался осторожно, крепко зажав маленького змея под мышкой. Он уже сидел на ветке невысоко над землёй, когда услышал рыдание Германна.

- Что случилось? Я достал змея ... я что-то натворил?
Германн вытер мокрый нос и глаза: < - Я убил его. >

Ньют заметил птицу и задумчиво сжал губы: < - Нет, не ты. Он, наверно, выпал из гнезда. >
< - Из-за моего змея. Это я виноват. >

Ньют прыжком завершил спуск и осторожно протянул другу змея. Германн не принял его, он стоял с красным заплаканным лицом, уставившись на ноги. Ньют запустил руку в свои непокорные волосы, положил игрушку на траву и, потянувшись, плотно обнял Германна, прижавшись шекой к его вязаному жилету.
< - Это была не твоя вина. Пойдём играть? >

Германн посмотрел на грязную полосу, оставленную Ньютоном на его жилете, и кивнул, всё ещё всхлипывая. Тем временем начали собираться тучи, и воздух потемнел, наполнившись обещанием дождя. Он позволил Ньюту взять себя за руку и увести от мертвого птенца назад, на кроличий луг. Германн взял своего змея, но смотрел на него уже без прежней радости. Он чувствовал себя виноватым до боли внутри. Тем временем, Ньют остановился, и Германн ощутил, как их пальцы медленно разжались. Встревоженный, он протянул малышу руку.
< Ты куда? >
Ньют широко улыбнулся ему, направляясь вприпрыжку к кроличьей норе. В отдалении прогремел гром.
< - Я видел, как что-то залезло в эту нору, и это не кролик. Я хочу посмотреть, что это. >
<- Не надо! Там может быть что-то плохое! >
< - Ты слишком беспокоишься. >

Опустившись на четвереньки, Ньют подполз к норе в нескольких футах от них. Она была больше, чем показалось вначале - слишком большая для кролика, барсука или даже лисы. Сверкнула молния, воздух наполняется электричеством, казалось, всё просто гудит от напряжения. Германн медленно захромал к дыре, боясь, что Ньют сорвётся в неё. В конце концов, в кошмарах всегда так случается. Растрескавшиеся края норы начали светиться синим, дрожь сотрясала землю, и теперь Германн едва удерживался на ногах. Ньют обернулся - сквозь струи хлынувшего дождя половина его лица казалась замороженной: < - Это Раскол! Может быть, мы сможем узнать о ... >
< - Ньют! Уйди оттуда!>

Огромный, острый как бритва коготь высунулся из норы. Блики синего света переливались на нём, и Ньютон отшатнулся, стараясь не упасть на мокрой траве. Задыхаясь, он подбежал к Германну и схватил его за руку, таща за собой.
< - Я не могу бежать, беги сам! >
< - Ты можешь! Я тебя не оставлю! >

Они обернулась, огромными глазами глядя на монстра, вылезавшего из кроличьей норы. Его голова вздымалась над ними. В наступившей темноте, в этом чёрном дожде они не могли различить детали, но видели огромный одинокий глаз, горящий синим светом, и этот глаз смотрел на них. Нет ... он смотрел на Германна. Он совершено точно знал - глаз смотрит на него.

Будильник взвыл возле уха Готтлиба, и он быстро хлопнув по кнопке, отключая его. Он лежал неподвижно, оглядывая блуждающим взглядом комнату. Он вспомнил свой сон. Он помнил каждую его часть.

В самом начале этой программы, он как-то запросил имеющиеся у PPDC толстенные и многословные материалы исследований дрифта. Он читал о всевозможных неприятных побочных эффектах, благополучно пойманных на стадии тестов, а потом - о необратимых неприятные побочных эффектах. Тщательнее всего были задокументированы случаи призрачного дрифта во всех его формах. Но были там и очень зыбкие моменты, о которых пилотам старались не говорить. Понятно, что при призрачном дрифте связь между пилотами сохраняется практически постоянно. У некоторых партнёров она глубже, из-за чего передача мыслей и ощущений становится предельно яркой. В файлах часто упоминались такие неприятные вещи как "фантомные боли" и "фантомные ощущения". Но с 400-той страницы всё становилось совсем интересно.

Там был задокументированный случай, когда команда отца и сына начала путаться в личностях (Германн вспомнил, что Тендо назвал это "Синдром Чумовой пятницы" ). Была команда из брата и сестры, в которой брат начал сомневаться в своей половой принадлежности. Его расстройство быстро прогрессировало, но ему никто не помог и он... попытался сам изменить своё тело. Страшнее всего был случай с двумя братьями из России - когда один из них умер в дрифте, у второго умер мозг. Он просто впал в кому... и так и не вышел из неё. Причём физически он был в полном порядке. Райли Бекет мог закончить так же, хорошо, что он оказался сильнее. Готтлиб знал, что у него такой силы нет. Они с Гейзлером дрифтовали всего несколько минут - и получили чрезвычайно тяжёлые побочные эффекты. А что будет после часа дрифта? После трёх часов?

Бедро Германна болело, и он попытался найти позу поудобнее. Он думал о прочитанных документах, и был уверен, что только что пережил общий сон. Возможно, ему уже снились подобные, но этот был первым запомнившимся. В лазарете, многими этажами ниже, Гейзлер проснулся после такого же сна. Запомнит ли он его?

Он застонал, предчувствуя встречу с холодом, выбрался из постели и захромал в ванную. Сегодня Ньютона выпускают из лазарета, и они наконец-то отправятся в лабораторию. Из вежливости Готтлиб решил не соваться туда без него и поделил прошедшие три дня между тренировками с близнецами и дежурствами в лазарете у выздоравливающего Гейзлера.
К Оккаму он больше не ходил и понимал, что соврёт себе, если скажет, что не Балор Флуд тому причина.
........................................................................................

Он долго стоял под душем - горячим на пределе терпения. Этот сон не был хорошим... но, строго говоря, не был и до конца плохим. Он понял, что ему необходимо увидеть Ньютона. Острота этого желания застала его врасплох - вероятно, так жаждут воду в пустыне. В этом было что-то новое и странное, и он должен был распутать загадку. Возможно, он что-то пропустил в документах... или, что ещё хуже, дело было в нём. Это чувство не было абсолютно новым... Он должен был это признать. Но сейчас оно стало гораздо более мощным и, казалось, только усиливалось. Ему нужно было контролировать это чувcтво, спрятав его как можно глубже. И контролировать себя, чтобы не натворить опрометчивых глупостей.
Он протянул руку, чтобы выключить воду и замер.
На мгновение он увидел цвета на руке - линии и краски татуировки... Запаниковав, он яростно потер горящую кожу, подставил руку под льющуюся воду, отвёл взгляд и посмотрел снова... Ничего... Сделал несколько глубоких вдохов, помотал головой. "Про это в документах ничего не было."

..........................................................................................
Ньютон нетерпеливо ждал его, сидя в инвалидном кресле у дверей лазарета - дёргая ногой и барабаня пальцами. Он раздражённо всплеснул руками, когда Готтлиб, бледный и задумчивый, вышел к нему из лифта: - Никогда так долго не ждал!
- Не преувеличивай, Гейзлер, я даже позавтракать не зашёл, сразу отправился к тебе.
Ньютон огляделся и попытался встать, но Готтлиб молча толкнул его обратно и, повесив свою трость на спинку кресла, неловко покатил его.
- Помнишь, у нас соглашение - пока тебя тошнит и шатает - ты работаешь в кресле.
Ньют надулся и скрестил руки на груди: - Это смешно, чувак! Я в порядке!
- Соглашение остаётся в силе. А где миссис Мелеро?

- Я. .. нет.

- Большая часть Лос-Анджелеса бунтует. Я думаю, Комиссия по Миру опасается., что если не погасить это сейчас, то беспорядки захватят другие города. Там снова подняли цены на продовольствие, и сначала были мирные акции протеста, а потом... сам понимаешь.
- Но это же люди...

- Германн, по крайней мере, хорошо, что они отправили "Наперстянку". Мелеро никого не обидят без причины. Но они должны делать свою работу. Там толпа, там гибнут люди, и ОМОН не может справится в одиночку.

Готтлиб покачал головой, чувствуя себя ещё более опустошённым. Ему было сложно думать о миссис Мелеро, разгоняющей, стоя в гигантском роботе, голодные людей, словно мышей. Он почувствовал прикосновение к своей руке, и это вернуло его в реальность. Ньютон смотрел на него снизу вверх, бровь приподнята, рука на его руке - Германн отшатнулся, гримасничая. Вкатывая Ньюта в лифт, он заметил вокруг плеч Гейзлера знакомый мех парки.
- Это моя куртка! Ты её стащил?
- Никакого воровства. Ты её сам оставил!

Это была хорошая привычная перебранка, и Готтлиб почувствовал себя в своей тарелке. Просто удивительно, как спор может поднять настроение. Ручкой трости он нажал кнопку возле кусочка скотча с короткой надписью "The Slab".

- Это нижняя лаборатория, так? Почему не написали S-лаборатория?

Ньютон напрягся и начал возиться с ремешком своих часов. Когда он наконец-то сказал: - Да, - голос был такой же жёсткий, как и плечи, и Германн пожалел, что спросил.

S-лаборатория был на том же уровне, что и ангар Егерей, но попасть туда можно было только через боковой туннель, скрытый за строительными лесами. Если бы Ньютон не подсказал ему следовать за линией оранжевых конусов, он бы его ни за что не нашёл. На встречу им попалась группа о чём-то споривших экологов, не обративших внимания ни на худого мужчину, с трудом катившего инвалидное кресло, ни на нервного парня, в этом кресле сидящего.
Они вошли в туннель, тускло освещённый штормовыми фонарями - и на них обрушился холод, дыхание в этом дымном мраке сразу обращалось в пар, оседало инеем на одежде. С каждым шагом холод, казалось, нарастал. Теперь, когда они остались вдвоём, Ньют опять заговорил, но Готтлиб пропускал большую часть его возбуждённого лепета мимо ушей. Он увидел ярко освещённый конец туннеля, прибавил усилий , втолкнул кресло в огромное помещение - не смог удержаться крика, оказавшись лицом к лицу с полуразложившейся тушей кайдзю.

- Германн, познакомься с Гогмагогом! Ранний вариант первой категории кайдзю и вообще отличный парень!

Готтлиб отпустил кресло и взял трость, чтобы подойти ближе. Гогмагог застыл в гигантском куске арктического льда, так, что наружу выступали только гигантские оскаленные челюсти. Германн увидел очищенные от голубоватого льда области, где Гейзлер, вероятно, забирал образцы тканей. Тело лежащего на спине монстра было причудливо изогнуто, одна огромная нога словно яростно пинала воздух. Своей длинной шеей и странной головой, кайдзю напоминал одновременно миногу, угря и морскую черепаху. Голова была так близко, что Готтлиб неосознанно протянул руку и коснулся одного из зубов. Он вздрогнул, увидев остатки полуприкрытого влажного глаза. Всё это сохранилось... заключённое в лёд.

- Как же .... Гейзлер, как он сюда попал?

Обернувшись, он заметил выражение восторга на перекошенном лице Ньюта.
- Он был здесь даже раньше Нарушителя (Trespasser). Вероятно, экспериментальный вариант, разведчик. Смотри, он не такой крупный, как вторая категория, но не способен выходить из воды. Его делали не для нападения - слишком большая масса. На суше он бы просто рухнул под собственной тяжестью. И ему не хватало кислорода. Потом они разработали полупроницаемую кожу...

- Как он сюда попал, Гейзлер?

Ньют посмотрел так, словно увидел Германна впервые: - Ну ... его нашли, когда бурили нефтяную скважину. Его привезли сюда месяцы назад, и держали во льду. Это казалось не слишком важным, когда у нас из воды лезли живые особи, но теперь он может дать очень много... мы можем буквально наблюдать развитие вида.

Готтлиб внимательно посмотрел на Ньюта и вновь перевёл взгляд на Гогмагога, испытывая странное чувство восторга и гордости и зная, что оно ему не принадлежит. Он потряс головой, пытаясь избавиться от чужих мыслей, и покатил кресло Ньюта к кольцу, составленному из множества столов. Здесь был "бак Кракена" с сердцем и множество других ёмкостей, наполненных пульсирующими органами. Он задержался возле светящегося синим аквариума размером с небольшой трейлер - в мутной жидкости лениво покачивалось что-то длинное и тонкое. Почувствовав их, оно метнулось к стене, прижавшись к стеклу аквариума огромным ртом-присоской. Оно было длиной с удава, но тоньше и полупрозрачное - свет сиял сквозь него. Два тёмных пятна на его круглой голове блеснули, моргая.
- Что это, черт возьми?

Ньютон радостно засмеялся и приложил руку к стеклу.
- Это Спиноза. Ты соскучился? Это мой приятель Спиноза. Паразит кайдзю. Что-то вроде солитёра.

- Я ... Я даже не буду спрашивать, как ты его раздобыл.

Ньютон просиял, указывая на что-то в дальнем конце лаборатории: - Я получил твои классные доски из Гонконга! Мне непросто было их разыскать, но я это сделал. Они плыли вместе с нами на Онтарио. Смотри! Их нужно только установить, - он указал на подиум, окружённый обогревателями. Там стоял отличный компьютер с голографической визуализацией, несколько столов - и - да - прислонённые к ним грифельные доски, которые Готтлиб использовал в Гонконге, а ещё раньше - в Токио.
- Эээ ... спасибо, Ньютон... очень мило с твоей стороны.

- Давай вытаскивай меня из кресла, и мы их с тобой вместе смонтируем.

Готтлиб посмотрела на него, зная, что он справится. Боль в его собственной голове превратилась в слабый отголосок.
- Ну, хорошо. Не думаю, что смог бы катать тебя весь день.